24 ноября на сцене Театра Драматических импровизаций были исполнены сразу две «Варшавские мелодии». Режиссёр Павел Подервянский соединил пьесу, написанную в 1966-м году и её фактическое продолжение – пьесу «Перекрёсток», иначе говоря, «Варшавскую мелодиию-98». Ранее продолжение знаменитой пьесы Леонида Зорина ставилось только в театре им. Ермоловой в Москве, сейчас же и петербуржцы смогли узнать, что же произошло с героями спустя тридцать лет. Здесь на первую роль выходят не Геля и Виктор и не Он и Она, здесь главенствуют воспоминания об утраченных возможностях и несбывшихся надеждах.
Век двадцатый, как говорится в пьесе, очень разнообразен. Он сталкивает совсем непохожих людей, держит их в постоянном страхе войны, даёт им какое-то время, чтобы успеть влюбиться, но не оставляет времени, чтобы разлюбить, он превозносит долг перед чувствами и он же разъединяет страны и национальности.
В спектакле играют всего три актера: двое мужчин и одна женщина, и это несмотря на две пары персонажей. Конечно же, это неспроста. Прошли годы, но Геля не изменилась, она всё ещё верит и ждёт. Спустя столько лет она узнала Виктора в том незнакомце в аэропорту, она всё та же Геля из зрительного зала консерватории, всё та же девушка с иностранным акцентом, которая всегда чего-то боится. Именно поэтому актриса Юлия Перлова играет сразу и Гелю, и женщину без имени. Мужского же персонажа на определённых этапах жизни играют разные актёры: молодого и неопытного Виктора - Денис Семёнов, а человека без имени спустя много лет — Сергей Смирнов.
На сцене за 1,5 часа не происходит почти никакого действия, но зато диалоги льются ручьями. Кажется, что если закрыть глаза, то не перестанешь всё это воспринимать, потому что действие больше похоже на радио спектакль. Разрывать нить повествования на слух будет лишь скрипучая сцена. Непонятно лишь, зачем установили такую высокую сценическую конструкцию? Зал рассчитан человек на 40, вполне камерное помещение, где играть можно на сцене высотой в 10 сантиметров. Кулис нет, и актёры выходят на сцену прямо из зрительного зала. Перебираясь через деревянные конструкции, они делают вид, будто поднимаются по лестницам, или идут по улице. Авторы спектакля так много внимания уделили этому несчастному полу под ногами, что даже немного позабыли об актёрской игре. Сложилось впечатление, что собралось несколько старых друзей, лениво и даже вяло обсуждали они свои насущные дела, разговаривая фразами Леонида Зорина, слово в слово повторяющими текст пьесы. В такие моменты хотелось радоваться, что «Варшавская мелодия» только в двух действиях, потому что ещё одно — и можно было бы уснуть. Эмоции пробились один лишь раз, в момент разговора Гели, ставшей известной певицей, и Виктора, ставшего технологом по винам, когда они встретились в Варшаве спустя много лет. Голос Гели надрывается, а глаза начинают блестеть от скопившихся слёз…
Геля лишь говорит, что всего боится, а на деле оказывается, что страху осуждения поддался именно Виктор. Зорин писал о мягком акценте Гели, но у исполнительницы роли получился сильный акцент, и героиня показалась грубовато-саркастичной. Но если с виду она кажется закрытой и жёсткой, то внутри, как и любая женщина, она ранима и хочет просто любви. Но повторяющимся мотивом в её словах становится долг перед своей профессией. Не только Виктор повиновался долгу — Геля изначально понимала, что именно служение искусству для неё есть идеал. Гелена осуждает свою подругу Асю, потому что ей важнее слушать своего молодого человека, чем слушать Шопена. И в самом конце, когда она уже добилась того, чего хотела в жизни, она вспоминает своих подруг и в особенности Асю, про музыкальную карьеру которой ничего не слышно, но, возможно, она гораздо счастливее Гели…
Лишь через много лет, когда внутри остаётся незаполненная часть души, люди вспоминают те, как им казалось, незначительные минуты и дни, которые могли значимо изменить всю их жизнь.
Текст и фото: Екатерина Приклонская
Источник арт-журнал "Около"
26.11.2013